Недавно заместитель председателя комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей Оксана Пушкина сообщила о разработке законопроекта о профилактике домашнего насилия. Один из главных его пунктов - введение охранного ордера, запрещающего агрессору приближаться к жертве.
К сожалению, актуальность проблемы насилия не снижается. Зачастую непосредственное насилие предваряет стадия преследования, которую на первый взгляд не отличишь от ухаживания. Например, жертву могут забрасывать сообщениями в соцсетях, по телефону, задаривать подарками.
Где та грань, перейдя которую воздыхатель становится преследователем? Как понять, что влюблённый в тебя человек опасен? Как вести себя, когда твои личные границы явно нарушаются? Об этом мы говорим с психологом Игорем Любачевским.
Тонкая грань
Ксения Туртыгина, «АиФ-Хабаровск»: Игорь Анатольевич, совсем недавно вся страна обсуждала убийство студентки Татьяны её соседом по квартире. Я правильно понимаю, что подобные трагедии всегда предваряют некие звоночки? И один из них - нарушение личных границ.
Игорь Любачевский: Звоночки бывают всегда, но иногда их сложно распознать. С недавних пор в русский язык вошло новое слово, калька с английского - сталкинг. Это целая группа поведенческих факторов, которая включает в себя преследование, навязывание своей воли, установка запретов для объекта преследования и так далее. Довольно часто причиной сталкинга становятся чувства преследователя к объекту.
- Как понять человеку, что он стал «объектом»? Разобраться, что это - знак внимания или начало охоты, сталкинга?
- Ориентироваться на свои ощущения в первую очередь. С одной стороны, это про любовь. Когда человек влюблён, для него естественно пытаться обратить на себя внимание - комплиментами, подарками, приглашениями провести вместе время. А она не хочет от него подарков, не хочет заботы, ей это неприятно. А ему неприятно, что женщина настойчиво зазывает посидеть в кафе или угощает домашней выпечкой. И дело в том, что подарки не такие или выпечка невкусная - дело в дарителе.
Когда нет взаимного стремления, а есть желания лишь одного - тогда пора останавливаться. Если один не хочет слышать «нет» другого, более того, «нет» воспринимается как «давай ещё», значит, отношения стоят на грани. За ней может начаться всё что угодно: преследование в соцсетях, неожиданные встречи возле дома, прямое сексуальное насилие.
В тисках заботы
- Всегда найдутся люди, которые скажут: «Чего ломаешься? Он/она тебя любит, лучше не найдёшь».
- Настойчивость - дело хорошее, но пока она в разумных пределах. Если ты чувствуешь, что отношения душат, ты хочешь вырваться из них, тебе плохо, подарки не радуют, цветы раздражают, ожидание возле твоего дома пугают - это не романтика, это не про любовь. Кому понравится, что его регулярно поджидают в подъезде с цветами? Почувствовать, что ты оказался в ситуации насилия, можно только через свои ощущения. Поэтому нужно доверять себе, а не тем, кто советует не ломаться.
На самом деле сталкинг - явление гораздо более распространенное, чем нам кажется. Вот мама приезжает и говорит: «Сынок, я тебе гречку привезла. Садись и кушай. Почему не ешь?» А сынок, которому 25-30 лет, уже сварил себе картошки, и вообще у него были другие планы на сегодня. Мама в своей заботе ставит сына в сложное, нервирующее положение: отказаться - значит обидеть самого дорогого человека, а съесть эту гречку - дать разрешение и в дальнейшем вламываться без спроса в твою жизнь. Это тоже разновидность преследования, разновидность удушающей любви.
Без домыслов
Мы очень много додумываем за других. Мы думаем, что поведение других людей по отношению к нам, связано с нашими поступками. Мол, он или она так себя ведёт, потому что я как-то не так посмотрел (а), сказал (а). Такие мысли в себе нужно искоренять, они - первый шаг к жертвенности. Запомните: объектом насилия может стать любой человек, это никак не связано с поведением, манерой разговаривать, одеваться, самооценкой. Проблема не в жертве, а в преследователе. Не пытайтесь объяснять поведение человека, исходя из своих представлений о нём или о себе. Мы не знаем, что творится у него в голове, так не домысливайте за него!
- Конечно. Нормальный здоровый человек, получив отказ на свои чувства, не обрадуется, но с уважением отнесётся к вашему мнению. Кстати, мы подошли к одной важной проблеме: излишней психологизации. Очень часто люди пытаются психологизировать всё и вся.
Есть в психотерапии граница: если мы можем говорить об этом, не прибегая к насилию, то это область психологов. Если мы видим насилие, то это область юриспруденции.
Нужно понимать, что не с каждым человеком можно договориться на словах, не каждый конфликт можно решить своими силами. Есть миф, что если мы чётко проговорим свои желания, свои страхи, то другой человек сразу же всё поймёт и отступит. Но так бывает не всегда и не надо тратить время на попытки достучаться до другого. Когда нас не слышат, ситуация не разрешается, конфликт не исчезает, а наоборот усиливается, значит, хватит заниматься психологией, пора подключать другие органы.
Важный сигнал
- Но если по факту избиения ещё можно обратиться в полицию, то что делать с навязчивым поведением? Ущерба здоровью на первый взгляд нет, а душевные терзания у нас не считаются чем-то серьёзным. Да и те же побои у нас теперь не криминал.
- Декриминализация побоев на самом деле - хорошее решение. Административная статья действует быстрее, а значит, воздействует сильнее. Раньше побои попадали в категорию дел частного обвинения, когда жертва сама должна собрать улики, доказывающие вину другой стороны. Не у каждого хватит знаний, чтобы самостоятельно подготовить все документы, плюс все экспертизы пострадавший делает за свой счёт. В делах публичного обвинения (обвинителем выступает не пострадавший, а прокурор. - Прим. авт.) доказательную базу собирают органы дознания или следствия. Как результат, дело частного обвинения тянется дольше, чем публичного. Полгода, год - и всё это время жертва зачастую живёт в одной квартире с насильником. Неудивительно, что до суда доходит малая часть дел.
Административное наказание мягче, но, как я уже сказал, решения выносятся быстрее. Жертва даёт сигнал: я больше этого не потерплю, я могу за себя постоять, на моей стороне закон.
- В тандеме с введением судебного запрета на приближение к жертве, в том числе и в виртуальном пространстве, это сработало бы ещё эффективнее.
- Да, большинство насильников очень хорошо понимают язык силы. Судебный запрет они поймут отлично, ведь им уже противостоит не слабая, запуганная жертва, а весь правоохранительный механизм. Замечательно, что на самом верху не просто обсуждают возможность введения запрета, а говорят о его принятии.
Досье
Игорь Любачевский, клинический психолог
Занимается психологическим консультированием и психотерапией, ведёт индивидуальный и семейный приём клиентов со сложностями.
Основное образование:
2009 г. - факультет ДВГГУ, специальность «Психология» со специализацией «Клиническая психология».
2009-2013 гг. - долгосрочная образовательная программа Московского Гештальт Института по психотерапии, сертифицированный гештальт-терапевт.
2012-2013 гг. - долгосрочная образовательная программа по медиации. ДВФ ФГБОУ ВПО Российская академия правосудия. Специализация по семейной и школьной медиации.
Игорь Любачевский: «Любой подарок важен! Кроме носков…» 
Проблема домашнего насилия - проблема всего общества 
Хабаровский психолог: здоровый образ жизни начинается с любви к себе 
«Теплую акцию» проводит один из хабаровских храмов 
Бить любимых - уголовно наказуемо, предупреждает хабаровский адвокат