Два крупнейших заповедника Хабаровского края - «Большехехцирский» и «Болоньский» - и один национальный парк («Анюйский», Нанайский район) готовят к слиянию. Результатом должно стать создание - нет, не заповедника, а объединённой дирекции заповедников и парков «Приамурье». Со временем в неё войдёт и парк «Шантарские острова». Как объясняют специалисты Минприроды, за счёт сокращения управленческого аппарата организация станет более мобильной и менее затратной.
Вместе с Сергеем Плешаковым, директором хабаровской благотворительной организации «Зелёный Дом», мы решили добавить ложку дёгтя в эту хорошую новость. Посмотреть на неё с точки зрения тех людей, кому посчастливилось жить в заповедных землях.
Рыба как часть культуры
- В том, что заповедники нужны, лично я не сомневаюсь, но каково жить людям на заповедной земле?
- Непросто. Если о коренных малочисленных народах Севера ещё думают, то русское население в загоне. Первые апеллируют к тому, что блюда из рыбы - это неотъемлемая часть культуры предков. Простите, а вторым есть вообще не надо? Живут-то на одной земле, в одном селе, на огородах у всех растёт одно и то же, на рыбалке сидят рядом. Почему русским, которых, к слову, больше, чем КМНС, отказывают в праве ловить красную рыбу?
Создавая заповедники, мы всякий раз что-то отнимаем у местного населения. При этом ничего не даём взамен. Возьмём расположенное в Национальном парке «Анюйский» село Нижняя Манома. Вокруг села, как положено по закону, есть пятикилометровая зона, в которой жителям разрешено рубить лес на дрова. Там уже почти всё вырублено! Будем беречь природу за счёт замерзающих людей? Хотя есть возможность компенсировать местным неудобства житья в заповеднике. В шести километрах от села проходит газопровод. Киньте ветку в Маному – и всё, людям станут не нужны дрова.
К слову, один заповедник - порядка 100 рабочих мест, а что производят эти люди? Ничего.
- Как это что? Они природу сохраняют!
- За рубежом учёным в разработку отдают обеднённые участки, они ведут там восстановительные работы, возрождая популяции животных и растительность, проводят эксперименты. У нас же забирают самые богатые участки, вдоль и поперёк изученные и исхоженные, и преграждают к ним доступ всего и вся. И всё это прикрыто вывеской «нужды науки». Но где открытия мирового уровня, где научные разработки, где «нобелевки»? Какое это имеет прикладное значение? Какой прибавочный продукт мы получили?
- Любой учёный ответит, научная деятельность - это многолетний труд и то, что сегодня лишь научно-фантастическая идея, через сто лет найдёт применение в реальной жизни.
- Конечно, давайте ждать сто-двести лет, пока научно не подтвердим, что кромка листа клёна тоньше кромки листиков берёзы. Нет, я обеими руками за прогресс и развитие науки, но сейчас нам не на что опереться - я не вижу прорывных достижений. Я тоже могу сказать: хочу работать для будущих поколений, дайте мне полбюджета России, результат узнаете через 200 лет.
- Вы ещё ипотеку на 150 лет попросите. Согласитесь, что если дать человеку полную волю, то Земля станет большой пустыней.
- А если сделать её одним заповедником, то людям придётся на Марс переселяться. Есть живой пример - село Красный Яр в Приморье. Там человек 180 из числа коренных малочисленных, оттуда, кстати, вышли многие известные общественники. Вокруг села есть обширная зона, которую охраняют местные жители. У них две бригады, джипы, полная экипировка для лесников-добровольцев, установлен КПП, словом, всё серьёзно. Деньги им выделил WWF, около 60 миллионов рублей. Смысл в том, что они сами охраняют свои земли, чужих не пускают… туристы, правда, все равно проходят.
Посёлок - это не только дома
- А кто эти правила устанавливает, федеральное или местное законодательство?
- Община малочисленных народов может регистрироваться в заявительном порядке и стать некоммерческой организацией. Не надо никакой Москвы или Хабаровска, община сама многое может решать. Правда, даже у КМНС середина на половину: лес в пользовании имеют, а работать с туристами на цивилизованной основе, устанавливая собственные правила, не могут.
Как-то в Штатах я побывал в нескольких индейских резервациях. У одной было казино, у другой – речка с оборудованными местами для отдыха, у третьей – плантации апельсинов и авокадо. На въезде с приезжающих берут деньги, выделяют им участок для отдыха. Есть питьевая вода, подведено электричество, в аренду могут сдать палатку или домик. То есть люди и природу охраняют, и зарабатывают.
- Вы предлагаете дать такую же возможность нашим коренным народам?
- Почему только коренным? Всем, живущим в одном селе, и неважно какой национальности человек. Посёлки нужно рассматривать как сообщества, и они действительно таковыми являются. В Хабаровском крае есть поселения, где живут целые кланы, многие приехали сюда из европейской части России, и до сих пор держаться семействами. Между собой, правда, семьи не всегда ладят, но чужакам отпор дают дружно, забывая о распрях. Если прийти в такое село, искренне желая помочь людям, то можно многого добиться. Постепенно менять сознание людей, потихоньку передавать им земли и полномочия, и мы перейдём к нормальной схеме.
С тем же Красным Яром, кстати, грядёт беда: собираются делать заповедник, село окажется в самом его центре. В апреле был круглый стол, местные высказали категорическое «нет». Пока власть дала задний ход, но надолго ли… Фактически у нас отбирают то, что принадлежит нам по Конституции – природные богатства России – и отдают их «шерифам Шервудского леса». А потом удивляемся: почему это никто не хочет в деревнях жить?
Есть ли польза от общественных организаций в Хабаровске? 
Образ «бабушки на лавочке» в Хабаровске уже не актуален 
Возвращение героя: о тайне гибели лётчика, спасшего челюскинцев 
Леонид Сунгоркин: не рыбой единой жив нанаец 
Бездомные собаки разделили хабаровчан на два лагеря