Еще один день из поездки журналиста «АиФ-Дальинформ» на новые территории был полностью посвящен Дебальцево.
Этот небольшой, но очень стратегически важный город расположен километрах в шестидесяти к северу от Донецка. Здесь в 1941-м отчаянно сражались советские войска с немецкими захватчиками, а потом и подпольщики, историю о подвиге молодогвардейцев все изучали в школе. Но жители Дебальцево и не предполагали, что в 2014-2015 годах им придется повторить подвиг своих предков и встать на защиту родного города.
Из Донецка в город железнодорожников мне удалось выбраться лишь на несколько часов. Здесь до сих пор небезопасно. А после того, как США и Россия вступили в переговоры по Украине, последние начали долбить по Новороссии с усиленным остервенением. Поэтому выдвинутое моим сопровождением условие, что уложиться нужно в световой день, было вполне понятно, только так можно эффективно обеспечить мою безопасность. Но, поверьте, даже нескольких часов в Дебальцево мне хватило, чтобы испытать огромный спектр эмоций.
Все, с кем удалось встретиться, делились тем, что им никогда не забыть. Своей болью, своими воспоминаниями и своими мечтами о новой, мирной жизни. А пока война еще совсем близко, то и радоваться приходится даже самым, на первый взгляд, обыденным вещам. Вот и Людмила Щербинина, заведующая садиком «Звездочка», со своим маленьким коллективом счастливы уже от того, что в их учреждение возвращаются детки. А ведь еще совсем недавно разбомбленное здание мало чем напоминало детсад.
Украинские «подарки» собирают до сих пор
О кровожадной тактике укронацистов известно. Социальные объекты – вот их излюбленные точки поражения. Они воюют не с российскими военными, они воюют против всех, кто посмел им противоречить.
– Нашу «Звездочку» украинские войска в 2014-2015 годах использовали как плацдарм, им было без разницы, что это детский сад. Здесь сидели снайперы и пулеметчики, люди прятались по подвалам, они нами прикрывались, как живым щитом, – вспоминает Людмила Щербинина, показывая мне альбом с фотографиями разрушений. – Боже! Во что наш садик тогда превратился!
Женщина перелистывает страницы яркого фотоальбома с такими же «яркими» в негативном смысле фотографиями, зафиксировавшими «подвиги» укронацистов. Людмила Викторовна не просто так акцентирует, что этот садик ей родной, ведь она работает в нем уже более 50 лет и для нее, и ее коллектива он стал настоящим домом.
– Вот снаряд пробил сразу два этажа, – указывает на изображение зияющей в полу дыры. – А вот все детские кроватки и матрасики пожгли, грелись, видимо.
Ополченцы несколько раз выбивали ВСУ из детского учреждения, после чего те начинали уничтожать здание с еще большей силой. А когда садик горел, жители ближайших домов в минуты затишья выбирались из подвалов и, набирая снег во все, что попадалось под руку, даже шапки, бежали тушить огонь, чтобы хоть как-то сохранить здание от полного разрушения.
– Зима 2014-2015 была малоснежная, но очень холодная. Воды не было, и все, кто мог хоть как-то спасти наш садик, рискуя жизнью, тушили его, – вспоминает Людмила Викторовна. – Но в итоге, когда город все же освободили, к нам приехали жители Донецка и помогли восстановить, что было возможно.
Заведующая перелистывает страницу альбома, и от следующего фото даже я пришла в оцепенение: хвост от неразорвавшейся ракеты торчит из земли, а рядом сидят на корточках детишки.
– Этот «подарок» нам достался от ВСУ, – видя мою реакцию, поясняет женщина. – Мы долго от него не могли избавиться.
Однако садику надо было как-то работать и заниматься детишками, пока их родители пытались устраивать жизнь в новой и страшной реальности. И таких «подарков», как ракета, торчавшая на заднем дворе «Звездочки», разбросанных мин и растяжек, ВСУ, отступая, оставили множество. С ними дебальцевцам пришлось вынужденно мириться несколько лет, вплоть до прихода Российской армии.
Между прошлым и будущим
– Вот так мы и жили, – грустно улыбается директор «Звездочки» и закрывает альбом. – Но сейчас благодаря Хабаровскому краю у меня теперь самый прекрасный садик. Даже фасад сделали таким, как я хотела, – ярким, – наконец-то за всю нашу беседу женщина улыбнулась.
– Да, мы старались, – скромно добавляет Игорь Привалов, куратор от Хабаровского края. – Людмила Викторовна сама дизайн рисовала. Как чувствует себя наш маленький кедр? –интересуется он тут же у директора. – Его наш губернатор осенью сам посадил как напоминание о регионе, – поясняет уже для меня.
– А вот пойдемте и все сами увидите, – явно повеселев, сказала Людмила Щербинина и повела меня по своим пенатам. – Сейчас детишек мало, всего 27, а так садик рассчитан на 120. И мы очень надеемся, что скоро он заполнится. Очень этого ждем. У нас прекрасные группы, есть все необходимое оборудование, прекрасная кухня и медкабинет, пришли молодые воспитатели.
Ребятня встречает нас радостными возгласами и даже не стесняется посторонних. Они хоть и родились после «Дебальцевского котла», но что такое воздушная тревога, знают. Везде на стенах указатели «Убежище». Фронт давно отодвинули на запад, но прилеты хоть и редко, но бывают. Поэтому расслабляться здесь никто не намерен.
– Мы очень благодарны, что регионы России помогают Донбассу восстановить мирную жизнь. Вот и наш садик стал еще краше, чем был. Знаю, сколько сил было затрачено, но все это ничто, когда детишки улыбаются, играют, развиваются и у них есть возможность отвлечься от всего, что происходит вокруг, – констатирует Людмила Щербинина и ведет нас дальше.
Выгоняли с родной земли
Заведующая хочет показать все и побольше. Оно и понятно: для нее это не просто работа, для нее это дом, дом, который разрушили, а теперь восстановили.
– Но есть и еще кое-что. Пожалуй, самое дорогое – ощущение свободы, – произносит женщина и заводит нас в небольшое помещение. – Здесь у нас уголок нашей памяти. О том, как наши земляки воевали в Великую Отечественную, о том, как отстаивали наше право жить свободно в те страшные 2014-2015 годы, – показывает на стенд Людмила Викторовна. – А это Николай Жабко, он сразу ушел в ополчение, служил в добровольческой дружине, – показывает она на черно-белое фото.
Николаю досталась самая важная задача – защищать вход в Дебальцево. Погиб недалеко от родного дома, на перекрестке трасс Ростов – Харьков и Луганск – Донецк 26 июля 2014 года. Но перед этим из огнемета «Шмель» успел сбить самолет врага, который летел бомбить родной город. В 2017 году награжден медалью «За Дебальцево» (посмертно). Его семья так и живет в Дебальцево. Историю его подвига воспитатели детсада «Звездочка» рассказывают детишкам, чтобы они знали и помнили.
Мое внимание на стенде привлекает фото мужчины в одежде священнослужителя. Видя мой интерес, Людмила Щербинина с каким-то едва уловимым благоговением объясняет:
– А это наш протоиерей Мирон (в миру Мирон Алексеевич Квасевич. – Прим. ред.). Для нас это святой человек. А как иначе, ведь все то время, что нас тут уничтожали в 2014-2015 годах, да и все эти годы, он как может помогает жителям, поддерживает духовно. Страшно было, очень страшно. Тела убитых и растерзанных на улицах людей он собирал, по мере сил хоронил, а мы ему помогали. Убитых было много, он просил их хоть во что-нибудь заворачивать, чтобы голодные собаки из брошенных и разбитых хозяйств не ели трупы, – она делает паузу и тяжело вздыхает. – У нас тут Порошенко по всей Украине памятников понаставил голодомору, так я до сих пор помню, как иду, а собака возле этого памятника руку человеческую грызет. Какой парадокс, согласитесь. Чтить память погибших в голодоморе и тут же отдавать приказы на убийство своего собственного народа. Хотя в Киеве нас никогда не считали частью украинского народа, мы для них были лишние на этой земле.
Протоирей Мирон после событий 2014-2015 годов стал почетным гражданином Дебальцево, местные жители его ласково называют «батюшка». Для них он, действительно, как родной отец. Служит в городе уже с 1990 года. Именно благодаря ему здесь появился новый храм Благоверного князя Александра Невского. Согласитесь, как-то очень символично, ведь святой великомученик считается покровителем русского воинства. В дни дебальцевских сражений храм чудом сохранился в страшных обстрелах. А вера помогла людям отстоять свой город и еще много лет ждать возвращения в Россию.
Сгоревшие дома, как памятники
Попрощавшись со «Звездочкой» и ее маленькими обитателями, едем дальше. Очень хочется увидеть другие объекты, которым дали вторую жизнь дальневосточные строители, участвующие в восстановлении Дебальцево. Обращаю внимание на хорошую, ровную дорогу и даже наличие «лежачих полицейских».
– Это мы специально установили по просьбе администрации города, чтобы люди не гоняли, – поясняет Игорь Привалов. – Здесь нормальных дорог очень давно не было, народ отвык, а когда появился асфальт, естественно, начали гарцевать. И чтобы не побились, пришлось наделать искусственных неровностей побольше.
На одной из улиц частного сектора видим целый склад старых легковушек. Некоторые, сразу видно, претерпели многое.
– Здесь ребята собирают всякий хлам, как могут восстанавливают, чтобы потом передать на передовую, там шика не нужно, главное, чтобы была на ходу, – объясняет Игорь. – Для кого-то это неликвид, а кому-то еще послужит для нужного дела.
Едем по частному сектору, часть домов порушена, но видно, что жизнь в них есть, а где-то от зданий только обгорелые остовы и остались.
– Слышала, что в 2023 году здесь «Хаймарсами» сильно город обстреливали, – глядя на мелькающие за окном строения, обращаюсь к Игорю.
– Да, как-то ночью в феврале по наводке заезжих «ждунов» тут кучно снаряды положили, и все по жилому сектору и соцобъектам пришлось. Да здесь и нет никаких военных. Старая табачная фабрика, в хлам разбитая, да железнодорожная станция, тоже повидала и в 2014-2015, да и за последние годы ей досталось немало, – комментирует Игорь Привалов.
Останавливаемся на одной из улиц. По обе стороны дороги торчат обгоревшие останки нескольких некогда добротных домов, рядом остовы от машин.
– Вот сюда был тот самый прилет, сразу несколько домов в хлам, люди погибли, кого-то сильно ранило, – констатирует мой спутник. – Даже сложно представить, в каком ужасе живут эти люди столько лет. Живут и мечтают о том, чтобы, ложась спать, просто проснуться.
Стены залечим, раны – никогда
Еще один объект, который укронацисты все эти годы уничтожали особо яростно, – школа № 2. После того как над ней поработали хабаровские строители, теперь и не скажешь, что она в буквальном смысле была изрешечена снарядами. Одно крыло и вовсе висело в воздухе на честном слове. На пороге нас встречает улыбчивая директор Светлана Ильченко. Оказывается, она сама в начальных классах училась именно здесь, так что школа для нее родная.
– Школа наша старенькая, 1938 года, здесь раньше конюшни были, в Великую Отечественную войну немцы ее почти дотла сожгли, но пришедшие с фронта учителя и директор сами за свой счет ее отстроили, правда, практически все было внутри деревянное, только стены кирпичные, – ведет нас по школе директор. – За последние годы ей очень сильно досталось, после одного из прилетов правое крыло отвалилось от основного здания и нам его пришлось закрыть. Теперь вот какая у нас красота.
– Губернатор нам поставил задачу в кратчайшие сроки все восстановить и сделать не хуже, чем в нашем регионе. Пришлось проделать огромную работу, – констатирует Игорь Привалов, – но вы сами все увидите.
Очень светлые помещения, красивые и оборудованные классы, даже и не скажешь, что еще какой-то год назад здесь не было даже туалетов и столовой. Теперь есть все. Заходим на урок к второклашкам.
– Чему учитесь? – интересуюсь у ребят.
– Читаем, – хоровое в ответ. На книжках название – «Литературное чтение».
– И как вам? – продолжаю расспрос.
– Замечательно, – опять хоровой ответ.
Уже в коридоре у директора спрашиваю:
– Как вам при России?
– Ох, трудно очень, – видя мой вопросительный взгляд, Светлана Ильченко добавляет: – Трудно привыкнуть к свободе. При Украине нам диктовали, чему и как мы должны учить детей. Все основное время было посвящено идеологии, истории УПА (признанная экстремистской и запрещенная организация в России. – Прим. ред.). А все остальное – математика, биология, физика, химия – было вторично. Мы как могли в обход всех этих указаний давали детям правильные и действительно нужные знания. Деньги на школу вообще не выделялись, учителя и родители делали все сами. А в российской системе образования все иначе. Учебный план, стандартный набор, который мы уже вправе, исходя из потребностей наших учеников, корректировать, чем-то дополнять. Вот захотели мы ввести уроки танцев для начальной школы, так пожалуйста – делайте. Нам даже и класс для этого специально оборудовали. Спортом теперь есть где детям заниматься, теперь замечательный уличный спорткомплекс, где раньше только коровы паслись.
Больно вспоминать, но нельзя забыть
На второй этаж поднимаемся по лестнице, часть ее – кованые перила, в прямом смысле единственное, что осталось в здании от прошлой жизни. Их по просьбе коллектива как память оставили.
– Это не прихоть, нам они действительно очень дороги. Это напоминание о тех, кто построил нашу школу, напоминание о первом директоре Петре Ивановиче Денисенко, именем которого сейчас названа улица, на которой стоит школа, – объясняет Светлана Ильиченко. – И мы хотим, чтобы наши дети тоже помнили и не забывали.
Именно поэтому самой большой и сокровенной мечтой учителей было создание своего музея. В былые времена Киев не приветствовал ничего, что было связано с советским прошлым, его старались вымарать из памяти. Поэтому помещение, где хранились дорогие учителям вещи, тщательно скрывали от приезжающих с проверками из центра. А теперь вот все доступно и открыто.
– Здесь все то, чем мы по-настоящему гордимся, и наши дети это никогда не должны забывать, – входя в небольшое помещение, которое заполнено различными экспонатами времен войны 1941-1945 годов, объясняет директор.
Есть в школьном музее и экспонаты, относящиеся уже к новой истории Донбасса. Для детей, которые выросли и пережили весь этот ужас, это во многом личное. Им не надо объяснять, зачем нужно помнить о подвигах своих земляков.
– Здесь есть личные вещи тех, кто погиб за наш город и за наш край, есть среди них и выпускники школы, – показывает на старую парту у стены директор. – Это парта, за которой сидел Денис Рогов, он учился в нашей школе. Ему было всего 38.
Мужчина погиб 1 июля 2024 года при освобождении поселка Шумы в пригороде Дзержинска (Торецк). На гражданке был мастером машинного цеха локомотивного депо «Дебальцево». Потом, когда для родного города настали черные времена, отсиживаться дома не стал, пошел в ополчение. С началом СВО один из первых надел форму уже Российской армии.
Рядом с партой Дениса стоит еще один стол, на нем в глаза бросается фото улыбчивого и очень красивого мальчика. Видя мой взгляд, Светлана Дмитриевна заботливо поглаживает изображение.
– А это наша самая большая боль – Даниил Маков, – едва сдерживая дрожь в голосе, продолжает Светлана Ильченко. – В 2015 году, когда украинцы здесь так лютовали, что им было без разницы, кого убивать, во время намеренного обстрела мирных жителей он закрыл собой маму и погиб. Ему было всего 15 лет.
Действительно, я даже не знаю, как можно оставаться равнодушными к тому, что сейчас здесь происходит до сих пор. Но люди живут и радуются тому, что у них начала меняться жизнь к лучшему. Сейчас в школу № 2 города Дебальцево начали активно возвращаться ученики, теперь их 120, но Светлана Дмитриевна, как и ее коллега из садика «Звездочка», надеется, что совсем скоро ее классы заполнятся на все сто процентов.
А я еду дальше по другим важным для жителей Дебальцево объектам, которые они попросили восстановить в первую очередь, и это даже не их разрушенные войной дома.
Продолжение следует.
