Первым, но не основным пунктом моей поездки был Донецк. Самый крупный город новых территорий. Здесь разрушенные войной дома и появляющиеся на улицах кафе, постоянные предупреждения об атаках и автомобильные пробки, у приезжего человека, вызывают недоумевать. Как так можно жить? Дело привычки. Да и бояться местные уже устали, поэтому стараются радоваться каждой мирной минуте.
Розы из «бука» и вера в добро
Но и забывать о том, что здесь происходило с 2014 года, люди не хотят. Поэтому донбасские кузнецы своими руками, из всех бомб и патронов, что было выпущено по Донецку со стороны Украины, создали необычные скульптуры и в сквере за правительством региона сделали из них мемориал для потомков.
Как причудлива природа человека, нормального человека, имеющего правильные жизненные устои и ценности. Он во всем, даже в том, что несет смерть и хаос, что разрушает его дом и превращает в пыль дорогие его сердцу вещи, все равно ищет прекрасное. Даже в осколках от ракет и болванок от снарядов различного калибра. В умелых руках мастеров они превратились в розы, рыбок, причудливых человечков, а еще в маленькую часовню, где с креста на прохожих смотрит икона Богородицы. Люди часто задерживаются здесь, чтобы просто постоять и помянуть тех, кого уже нет.
Кстати, о вере — это, пожалуй, у донбассовцев точно не отнять. Никакие гонения на русскую-православную церковь и даже агрессивный заход УПЦ (раскольническая украинская православная церковь — прим. ред.) не смогли сломить дух людей.
С ноября Донецкую-Мариупольскую епархию возглавил наш, можно сказать, дальневосточник, Митрополит Владимир. Жители Хабаровского и Приморского краев, а еще Забайкалья его очень хорошо знают, когда-то он там служил. Теперь же дает утешение жителям Новороссии.
Все годы войны многие священники Русской православной церкви, рискуя жизнью, ещё до прихода России поддерживали население Донбасса, сохраняя в людях веру в добро. Но есть, увы, и те, кто присягнул раскольникам — такие, убегая на Украину, вынесли из церквей всё подчистую. Люди этому сопротивлялись, как могли.
Недавно, когда Владыка Владимир приехал в одно из освобожденных сел, местные жители открыли ему схрон, в котором были спрятаны иконы, принадлежности для обрядов и служения, а еще мощи святых. Люди, зная с каким осатанеем ВСУ глумятся над православными храмами, все бережно спрятали. Кто именно это сделал неизвестно, но поступок говорит о многом.
— С Божьей помощью все восстановим, главное, чтобы люди веру не теряли в лучшее, — сказал Митрополит Владимир, когда мы с ним увиделись в местной епархии. — Люди здесь сильные духом, и с дороги они своей не свернут.
Донбассовцы, и правда, сильные, и терпеливые. Терпят они и сейчас, есть в Донецке еще такие места, где живут в подвалах и разбитых домах, но с пониманием относятся, ко всему. Когда в кране вода появляется раз в двое суток или запись к терапевту приходится ждать не одну неделю, а узкие медицинские специалисты и вовсе на вес золота. Зато люди искренне ценят любую помощь, которую оказывают им все без исключения регионы России.
А передок-то близко
Проведя двое суток в Донецке, еду севернее, туда, где с марта 2014 по февраль 2015 года шли самые ожесточенные бои. «Дебальцевский котёл» вошёл в историю Донбасса тем, что несколько месяцев ополченцы держали оборону немыслимыми усилиями. Интерес Киева, как и фашистов в 1941, был нацелен на захват самого большого железнодорожного сортировочного узла, единственной нити жизни и связи с Россией. С тех событий прошло уже десять лет, но для людей это не просто проходная дата, а годы, которые они пережили под постоянными обстрелами, но зато свободные выбирать на каком языке говаривать, как думать и во что верить.
Из Донецка выезжаем ранним утром. Каждый день у меня новая машина и новый сопровождающий. Это не прихоть, а суровая необходимость, как бы то ни было, но за журналистами здесь тоже ведется охота. С Дмитрием (имя изменено — прим. ред.), теперь он мой спутник, держим путь через многострадальную Макеевку, ее, как и Горловку атакуют каждый день по несколько раз. Это утро тоже не стало исключением.
Сейчас, когда США и Россия начали переговоры по Украине, ВСУ в бессилии закидывает Донбасс всем подряд. По хаотичным ударам можно понять, что им без разницы, куда стрелять, лишь бы нанести как можно больше вреда и в первую очередь мирным жителям. Но люди все равно едут на работу или по делам, они уже устали бояться, просто живут.
Здесь рождался новый Донбасс
Солнце едва замелькало на горизонте, а трасса от машин уже гудит, как улей. С Димой общий язык нашли сразу, оказывается парень хоть сам из Ростова, но дальневосточников в окружении достаточно много, поэтому по дороге стараюсь развлечь его рассказами о наших красотах.
— Здесь еще сложно все с восстановлением, постоянно идут обстрелы, — объясняет мой водитель, — но дороги местами уже удалось привести в порядок.
Идём на скорости. Я пытаюсь в телефоне хоть как-то определить местоположение.
— Зря стараетесь, — улыбается мой сопровождающий. — глушилки работают. Поэтому сюда ездят только по памяти, а то можно ненароком и на передке оказаться.
И действительно, через несколько километров сворачиваем куда-то в сторону, на разбитую до безобразия дорогу, машин практически нет, да и те, что встречаются, только военные. Тут я понимаю, а ведь передний край то действительно близко. Но полагаюсь на своего сопровождающего и его память.
Проезжая поселки Донбасса вижу одну и туже картину, дома изрешечены осколками, людей практически нет. На многих зданиях написано краской корявыми буквами «Занято».
— Что это? — спрашиваю я.
— «Занято», — констатирует Дмитрий, видимо, сначала не совсем понимая мой вопрос, а потом разъясняет. — Значит, люди живут в доме. В 2014, когда началась война, многие уехали, дома оставили, вот те, у кого жилье порушили, а уезжать не захотели и переселялись туда, где еще можно было жить. А чтобы было понятно, что дом уже не свободен, писали: «Занято». Многие так до сих пор и живут.
Память не водица
На въезде в Дебальцево нас ждёт досмотр и проверка документов — на всякий случай. Удостоверение журналиста вызвало у проверяющего определенное уважение. Сегодня все посты усилены, в городе проходят памятные мероприятия. Ровно десять лет назад люди окончательно отстояли свой город, отбросив украинские войска на запад. Мы сразу едем на одну из площадей — именно там в память о событиях в Дебальцево решено было открыть памятник «Защитнику Донбасса».
Пока на площади собираются жители, представители местных органов власти и выжившие участники тех событий, многие из которых после ополчения теперь служат в рядах Минобороны России продолжая сражаться за родную землю и ее будущее, у меня есть время оглядеться.
Напротив сквера стоит разрушенный ДК «Железнодорожник», построенный еще в 1938 году, переживший фашистские обстрелы, но не выдержавший нескольких массированных атак "Хаймерсов". Видя, что я фотографирую, ко мне подходит мужчина лет шестидесяти в камуфляже.
— Видно, вы не местная? — хитро и настороженно интересуется.
— Я из Хабаровска, — отвечаю и смотрю на его реакцию, на губах у собеседника моментально появляется улыбка.
— Если бы вы видели, какое оно было внутри, — предвосхищая мой вопрос, грустно резюмирует мужчина. — Лепнина, витражи. Город до распада СССР процветал, здесь была вторая после Москвы железнодорожная сортировочная станция. Уголь и дорога кормили людей и все у нас было хорошо, — вздыхает. — Пока бандеровская нечисть не повылазила. Но ничего, мы победим!
— А это что за памятник на постаменте, который заколочен фанерой? — показываю рукой в сторону.
— Это? Это Ильич, — как-то смутившись отвечает мой собеседник.
— А зачем заколотили? — интересуюсь.
— Так украинские солдаты от него мало что оставили, всего прицельно расстреляли. Сплошное решето, —объясняет, потом вздыхает и как-то вдумчиво, по-философски, говорит. — Согласитесь, парадокс, он, по сути, Украину эту создал. Ну, как государство. Дал им возможность считать себя народом и нацией, а они же с ним вот так, очередью из автомата.
— Да, как там сказал наш великий Ломоносов: «Кто не помнит своего прошлого, у того нет будущего», — резюмировала я.
— Вот-вот, — соглашаясь, кивает. — Вот у них и нет будущего. Теперь нет, уже. Всех, кто мог бы делать это будущее теперь, вот на передке гниют.
Поразительно, но сказал он последнюю свою фразу без доли какой-либо злобы в голосе, а даже наоборот с горечью и сожалением. Сожалением за то, что уже ничего нельзя изменить.
Здесь помнят всё и всех
Пока мы общались, на площадке у памятника уже построились юнармейцы и почётные гости, среди которых замечаю знакомые лица из Хабаровска. Это делегация из региона. Край еще с 2022 года помогает в восстановлении разрушенного войной города. Вице-губернатор Хабаровского края — руководитель представительства Правительства Хабаровского края при Правительстве Российской Федерации Олег Игнатов, как и глава дальневосточного региона Дмитрий Демешин здесь бывают довольно часто. Вот и сейчас очередная рабочая поездка совпала с десятилетием освобождения Дебальцево.
Мероприятие в целях безопасности длится недолго, но от этого оно не стало менее торжественным.
— Я очень рад, что в годовщину освобождения нашего города-героя Дебальцево, мы открываем этот памятник. Памятник обычному солдату. Он олицетворяет всех тех парней, которые, когда это потребовалось, взяли в руки оружие и встали на защиту своего дома, своей отчизны, своей семьи. И отдали самое дорогое, что у них было — свою жизнь, — ёмко и сдержанно выступил перед собравшимися глава Дебальцево Сергей Желновач.
Несколько слов сказали и герои ДНР, защищавшие город в 2015 году. Скупо, по-мужски они помянули своих однополчан. Снять закрывавшую памятник ткань доверили юнармейцам, которые в это морозное утро, переминаясь украдкой с ноги на ногу, старались никоим образом не показывать, что им холодно. Дети здесь давно во всём копируют взрослых.
Подножие памятника быстро покрывается ворохом красных, как кровь, гвоздик. Немного постояв в тишине, люди расходятся по машинам и кавалькадой отправляются уже к зданию городской администрации, где установлен большой мемориал с вечным огнем, там указаны все поимённо дебальчане вставшие на защиту родного города и ушедшие в вечность.
«Мы шли на работу, а нас расстреливали»
Один из героев Дебальцево — Николай Жабко. Историю его подвига теперь дети изучают с раннего детства. О нем мне рассказала заведующая детским садом «Звездочка» Людмила Щербинина. Вот уже больше полувека она руководит дошкольным учреждением, которое в 2014-2015 годах в буквальном смысле стояло на линии соприкосновения.
Теперь это красивое и яркое здание видно издалека. На фоне изрешечённых осколками пятиэтажек и разрушенных частных домов оно смотрится, словно из другого мира. Маленькая и очень крепкая духом женщина с умными и проницательными глазами встретила меня на породе детсада с распростёртыми объятьями.
— Откуда вы приехали? — уточняет она.
— Из Хабаровска, — поясняю в ответ.
— Хабаровск — это прекрасно, ваш регион помог восстановить наш детский сад, — провожая меня в свой кабинет рассказывает Людмила Викторовна. — Это сейчас у нас все замечательно, а я покажу вам фотографии страшных разрушений после боевых действий.
Достав с полки пухлый фотоальбом с яркой обложкой, заведующая раскрыла его дрожащими руками. То, что она пережила в те дни, помнит до сих пор, как будто это было вчера. Прячущиеся по подвалам люди, постоянная стрельба, взрывы. Стариков и детей тогда взяли под опеку женщины, потому что практически все мужчины встали на защиту города.
— Вы даже не представляете, каково было старикам и детям. Жителям приходилось сидеть в холодных подвалах сутками, — вспоминает Людмила Викторовна. — Многие старики пережили войну 1941 и были ужасно напуганы происходящим. В промежутках, когда остывали орудия украинцев, люди рискуя жизнью выходили из подвалов, во все, что было возможно, ведра и даже в шапки, набирали снег и пытались хоть как-то потушить горящий детский сад. Среди них было много и наших бывших воспитанников, а теперь водили сюда детей и внуков. А обстрелы повторялись снова и снова.
Все переживали ужас и абсолютное непонимание. Никто не верили в то, что их пришли убивать свои же браться, ведь у всех есть родные и друзья по ту сторону. Ну, как есть, теперь уже были.
— Они сюда шли, думая, что здесь сепаратисты, а тут простые работяги, шахтеры да железнодорожники, — объясняет педагог со стажем более 50 лет, — А еще они думали здесь поживиться. Но больше всего их удивляло, что дебальчане шли на работу при любых обстоятельствах, даже под обстрелами.
По словам дебальчан, с которыми я общалась в своей поездке, самыми кровожадными были именно западенцы. Те, матерые националисты. О том, как они расправлялись с попавшими в плен ополченцами, есть многие свидетельства в интернете. Издевались, простреливая суставы рук и ног, ещё живых давили колесами бронетранспортёров. Не щадили и местное население, стреляя по всем без исключения, убивая стариков, детей, насилуя перед смертью женщин. Все это жители Дебальцево помнят и не хотят забывать.
Продолжение следует
