Табличка на двери «осторожно, злая собака!» не обманывает: за ней огромные и грозные русские чёрные терьеры. Суровые для посторонних, они остаются добрыми игривыми питомцами для людей, которые с ними работают. О буднях минорозыскных собак Тайги и Тэри рассказали полицейские кинологи ОМОН Управления Росгвардии по Хабаровскому краю Анна и Елизавета.
Тайник со взрывчаткой
Тайге почти два года. Крупная, активная, с забавным чубчиком, собранным резинкой. Она, как и положено хорошо воспитанной служебной собаке, совсем не проявляет агрессии, но во внимательных умных глазах сквозит подозрение. Всегда начеку, как и Тэра - более спокойная, немного меньше размером: вставая во весь рост, «всего лишь» почти сравнивается со своим кинологом.
Собаки отряда выезжают на любые сообщения о подозрительных предметах, не только явно похожих на гранату или мину. Они же осматривают площадки, на которых должны пройти массовые мероприятия, будь то спортивный матч или концерт. И предотвращают массовые трагедии.
«В последнее время по понятным причинам вызовов немного, но до пандемии мы ездили практически каждый день. Чаще всего находили боеприпасы без запала, старые и ржавые времён войны, но случались и боевые», - рассказывает полицейский кинолог Анна - хозяйка и наставница, или просто «мама» Тайги.
Находили их в тайниках на крыше, на берегу Амура, вымытые со дна, на пепелище при пожаре, в укрытиях бездомных. Не раз обнаруживали боеприпасы любопытные дети. Однажды совсем маленький ребёнок наткнулся на боевую гранату, играя в песочнице. Во всех случаях катастрофы удалось избежать.
«Сначала всегда эвакуируют людей, чтобы никто не пострадал. А потом уже приступаем к работе мы. В ней 95% зависит от человека и только остальное - от собаки. Сначала осматриваем местность, потом выходит собака, обнюхивает, ищет боеприпас. Нашла – подаёт знак, теперь выходит сапёр», - говорит полицейский кинолог Елизавета, хозяйка Тэры.
В каждом случае высок риск как для сотрудников Росгвардии, так и для их служебных животных. Но боеприпасы успешно изымают, а в дальнейшем уничтожают - как правило, на далёком полигоне, если опасный предмет подлежит транспортировке.
Если же он безопасен, то имеет шанс найти своё место в импровизированном музее в отряде. Там хранятся и мины, и гранаты, и миномётные выстрелы, и даже детская игрушка - пупс, в котором находилась взрывчатка. Есть и совсем необычный трофей: наручник со взрывчаткой, снятый с предпринимателя, которого собирались взорвать. Этот экспонат в отряде ещё с 1990-х годов.
Бесшумная работа
Тэра обходит ряд ящиков, обнюхивает. Один сразу кажется ей подозрительным, но она не уверена, проверяет ещё раз. Точно он! Собака ложится рядом. В нём, единственном из семи - имитатор боеприпаса.
«Она всегда так подаёт знак - ложится. Другие садятся. Всё зависит от того, как приучил кинолог. Главное, что лаять категорически нельзя: снаряд может сработать на вибрацию. Трогать подозрительные предметы, конечно, тоже запрещено», - рассказывает Елизавета.
Тайга с нескрываемым энтузиазмом преодолевает полосу препятствий. Каждый раз переминается с ноги на ногу в ожидании команды: не терпится.
«Сначала мы с ней жили в Амурске: я служила там в полиции, и Тайга должна была пойти туда на службу. Она прошла обучение по следовому профилю, сдала экзамен, но меня позвали в Хабаровский ОМОН. Я согласилась, приехала, и Тайге пришлось переучиваться на минорозыскной профиль, искать не людей, а боеприпасы, - рассказывает Анна. - Но со следового можно переучить на поиск наркотиков или взрывчатых веществ, а наоборот - гораздо сложнее. Дело в том, что следовые обнюхивают землю, а минорозыскные - предметы. Объяснить собаке, зачем ей понадобилась земля, сложно. Тем более, что поощряем их лакомством, а они знают, что поднимать и есть с земли ничего нельзя».
Обычно щенок начинает обучение в 3-4 месяца с того, что достаёт лакомство из ряда банок без дна. Затем задача усложняется: в одной из банок порох, и лакомством поощряет уже кинолог за его находку. К слову, кинолог сначала сам обучается тому, как предстоит работать с собакой. В среднем подготовка животного в Росгвардии занимает 2-3 месяца. При этом, по словам Анны, оба продолжают учиться всю жизнь.
К обучению желательно приступать с юного возраста питомца и до тех пор, пока ему не исполнилось три года. Впрочем, кинологи считают, что начать можно и позже и обучить навыкам служебной собаки совершенно любую - хоть дворнягу, хоть шпица.
В отряде, кроме чёрных терьеров, есть немецкая овчарка. И лабрадор. Казалось бы, порода известна дружелюбным нравом - всегдашняя «собака-обнимака». Не тут-то было: служебный лабрадор - до того суровый зверь, что от него стараются держаться подальше даже сами спецназовцы.
В восемь лет собаки обычно уходят на «пенсию». Впрочем, всё зависит от формы: в отряде был хвостатый страж, прослуживший 10 лет.
Звёзды и цветы
Смена на сутки начинается утром и у кинолога, и у собаки. Они вместе приезжают на службу из дома, и вместе туда возвращаются.
У Анны, кроме Тайги, есть ещё стаффордширский терьер. По её словам - для души: служебную собаку нельзя слишком сильно любить, баловать и нежить. Иначе у животного теряется интерес к работе, стимул: зачем напрягаться, если для счастья и так всё есть?
У Елизаветы - маленький живой уголок: кошка и породистый серый крыс. Кошка с нетерпением ждёт всех со службы и начинает играть с Тэри. Но та в ответ ложится спать, чем каждый раз огорчает пушистую подругу. Другое дело - крыс: он единственный, кого боится бесстрашный чёрный терьер. Когда хозяйка выпускает грызуна прогуляться, Тэри видит его и в ужасе убегает.
Есть свои слабости и у Тайги: она, по словам кинолога, очень любит любоваться звёздами в открытое окно и нюхать цветы.
Анна с детства занималась собаками, воспитывая и своих, и чужих. И потребность, и призвание - девушка с детства знала, что станет кинологом. Елизавета в то время только мечтала о четвероногом друге:
«Я очень просила родителей завести щенка, но они были против. И даже когда я нашла его на улице, за порог нас не пустили: «Возвращай, откуда привела». И только теперь моя мечта сбылась. Тэра моя первая, я души в ней не чаю», - сказала Елизавета.
Анна в этом вслух не признаётся - всё говорят глаза, когда она смотрит на свою четвероногую «подчинённую».