Представить себя в роли вагоновожатого, причем, советского образца, вспомнить, как изворачивались «зайцы» и узнать, кто был и остается в городе лучшим контролером можно в музее трамвая.
Он хоть и касается нашей общей истории, но для свободного посещения закрыт. Попасть туда надо постараться. Находится он на территории предприятия «ГЭТ», куда пройти не так просто. Для наших читателей сделали исключение ― пойдемте!
Вся история хабаровского электротранспорта уместилась в двух залах. Первый более официальный, в нем фото и публикации в газетах о том, как зарождалось трамвайное движение в городе. Вагоны по Хабаровску пошли в ноябре ― 5-го числа 1956 года. Это стало событием для хабаровчан, тем более что многие из них трудились на строительстве трамвайных путей, выходили на воскресники тысячами!
В день запуска электротранспорта на нем разрешили кататься бесплатно ― подарок горожанам за труд. На тот момент вагоны следовали по одному маршруту: «Железнодорожный вокзал ― депо». За год рельсы продвинулись до химфармзавода, затем возникла необходимость свернуть на Пятую ― там развивался микрорайон вокруг рубероидного завода. Еще через год трамваи двинулись в сторону Северного. В 1975-м на улицах города появились троллейбусы.
Осторожно, двери открываются!
Посреди стендов с ретро-снимками двери, снятые со старинного вагона марки МТВ. На линии горожане таких не видели уже давно. Их в парке осталось всего три: два из них давно не на ходу, один сейчас восстанавливают после пожара. По задумке руководства, он может стать неким музеем на колесах ― такая мысль у трамвайщиков витает давно. Пока же в роли вагона выступает музейная комната.
Наш сегодняшний проводник ― Юлия Богатырева, начальник службы движения МУП «ГЭТ», вручную открывает трамвайные двери. Раньше их так доводилось отжимать, когда в вагоне вдруг прекращалась подача электричества.
― Старались оформить музей, чтобы человек входил и мог представить себя в старом, советском трамвае, ― говорит Юлия Евгеньевна. ― Здесь есть поручни, кабина вагоновожатого, только вместо пассажирских сидений витрины с экспонатами. Видите, нам предстоит «подняться» по улице Шеронова на Муравьева-Амурского. Это, кстати, самый тяжелый участок пути не только в городе, но и во всей России ― очень уж крутой тут угол. Наши работники со стажем признавались, что даже здесь их охватывает волнение, когда из кабины смотришь снизу на Муравьева-Амурского.
Вагоновожатые этот отрезок не любят. На старых вагонах каждый спуск-подъем был испытанием для нервной системы водителей и тормозной у техники. Некоторые сетовали, что в страшных снах видят, как разгоняют тут вагон, он поднимается и начинает катиться вниз.
― Перед рейсом водителям выдавали специальную сумку со всем необходимым, ― начинает экскурсию Юлия Евгеньевна. ― Мы обычно предлагаем посетителям ее поднять, можно заглянуть внутрь ― трогать экспонаты здесь разрешается, иначе не прочувствуешь.
― Тяжелая, ― пробую на вес.
― Это еще ничего. Теперь попытайтесь переключить контроллер и покрутить «штурвал». Ну, как?
― Чувствительно. Надо силу приложить.
― Представьте, что их приходилось крутить весь день. Первыми вагонами еще и управляли стоя, но это было очень тяжело, поэтому вскоре в кабину добавили кресло. Это хоть немного облегчило труд водителей. Тем более, сами знаете, что большинство из них ― женщины.
― А откуда в трамваях штурвал? Не зря, видимо, у них связь с теплоходами, которые называют речными трамвайчиками?
― Правильно он называется колонка ручного тормоза. Ею пользовались, чтобы остановить вагон. Слева находится контроллер ― это примерно то же, что педаль газа у автомобилей, его переключают и набирают скорость. Он может и назад сдать, если наехал на какое-то препятствие, но тут надо учитывать тонкости ― вагоновожатый на старом трамвае не видит, куда сдает. На помощь приходит кондуктор, держит веревку токоприемника, чтобы не слетел.
Так, в водителя мы наигрались ― уже и мышцы приятно загудели в руках. Осматриваемся дальше. Возле водительского кресла обнаруживаем ящик с песком. Обязательно в кабине находилась песочница ― это требования пожарной безопасности. Хабаровчане прекрасно помнят, как вспыхивают вагоны.
Касса взаимопомощи «зайцев»
Атрибуты, списанные в музей за ненадобностью в современной жизни, ― билетная касса и компостеры аж четырех модификаций. Нынешнему поколению и не понять, как приходилось изворачиваться, чтобы погашенный в компостере билет можно было использовать еще хотя бы разок. Щелкаешь аккуратно с края, и, если повезет, потом отрываешь испорченный кусочек и едешь снова. Тут главное не попасться контролеру, которые обычно пресекали все уловки и в лучшем случае могли пробить билет заново. Уже посередине. В худшем ― составить штраф и опозорить на весь трамвай.
Техника иногда сходила с ума и принималась жевать билеты. Выдрать из жадной механической «пасти» удавалось порой жалкие кусочки бумаги, что тоже грозило обернуться стычкой с контролерами.
― Помните, раньше во всех вагонах писали: «Совесть пассажира ― лучший контролер»? Советские граждане должны были оплачивать проезд сами и без напоминаний, ― продолжает наш экскурсовод. ― Хотя часто раньше совести их начинали распекать бабушки ― пенсионеры всегда бдели, чтобы никто не проехал «зайцем».
В помощь «зайцам» были билетные кассы. В них следовало кинуть монеты и открутить себе билетик. В идеале на сколько кинул, столько и взял. В реальной жизни все происходило несколько иначе. На кассе можно было заработать. Причем, не самому предприятию на продаже билетов, а предприимчивым горожанам. Стой возле нее и собирай мелочь с граждан, объясняя, что тебе нужна сдача с опущенной крупной купюры. Удача, если в ленте застряла чья-то трешка, ее можно было предъявлять тем же неподкупным бабушкам в качестве подтверждения правдивости своих слов.
В кассу бросали меньше копеек, чем требовалось, засовывали пуговицы или бумажки, чтобы усыпить бдительность пенсионерок ― со зрением в старости у всех не очень. Кстати, в чреве кассы, ставшей музейным экспонатом тоже нашли пуговки, похожие по размеру на монеты. На ней уже стоимость указана 15 копеек, а не три, как изначально, значит, она проработала долгое время. Сначала к кассам добавились компостеры, потом они их вытеснили, а после в транспорте стали работать кондукторы. Вскоре и кондукторы останутся лишь историей ― от них постепенно отказываются.
Стенды с черно-белыми фотографиями, документами, образец старого рельса, древняя бухгалтерская счетно-вычислительная машинка, в которой даже с высшим образованием разобраться сложно.
В самом углу форменный костюм водителя трамвая, похожий внешне на форму пилотов. Схожесть вполне объяснима ― раньше к вагоновожатым относились с пиететом. Лет пять назад в общественном транспорте пытались ввести форму, но затея провалилась. Еще один костюм ― сценический. Трамвайщики ― народ творческий, прежде у них был песенный коллектив «Сударушки».
Осмотр двух залов занял около получаса.
― Это мы быстро, когда школьники приходят, для них все это в диковинку, хочется покрутить, посмотреть, компостерами пощелкать, ― улыбается Юлия Евгеньевна. ― Кто постарше вспоминает, как раньше в трамваях ездили, а ребятам это дико.
На выходе из музея возле стола с книгой отзывов кресло из вагона марки КТМ ― это такие старые угловатые и жутко громыхающие трамваи, которые в основном на пятерке работают. На нем надпись: «Осторожно, печи!». Да уж, даже эта фраза может вызвать воспоминание. Правда, не совсем приятное. Признайтесь, кто из вас в трамвае ни разу не испортил ботинки на печке зимой?